We process personal information and data on users of our website, through the use of cookies and other technologies, to deliver our services, personalize advertising, and to analyze website activity. We may share certain information on our users with our advertising and analytics partners. For additional details, please refer to our Privacy Policy.


By clicking “AGREE” below, you agree to our Terms of Use and Privacy Policy , as well as our personal data processing and cookie practices as described therein. You also consent to the transfer of your data to our servers in the United States, where data protection laws may be different from those in your country.

научный обзор

SENS-Диагностика.
Биомаркеры
внутриклеточного «мусора»

            Денис Одиноков, Алексей Ржешевский
            31 августа 2018
            Часть 1
            SENS-Диагностика. Биомаркеры митохондриальной дисфункции и окислительного стресса
            Этим обзором мы начинаем серию статей по описанию потенциальных биомаркеров для диагностической панели старения SENS.
            Часть 3
            SENS-Диагностика. Биомаркеры белковых агрегатов
            Продолжение серии научных обзоров SENS-диагностики. В этот раз внимание уделено биомаркерам белковых агрегатов.
            В течение всей жизни организма в клетках образуются компоненты, которые в силу разных причин становятся не способны нормально выполнять свои физиологические функции. Такие структуры, как, к примеру, старые дефектные митохондрии, становятся внутриклеточным «мусором». Если бы такой балласт постоянно накапливался внутри клетки, это бы сделало невозможным протекание нормальных внутриклеточных процессов и привело бы к гибели клетки. Чтобы этого не происходило, в клетках существуют специальные «мусоросжигательные заводы» — лизосомы.
            Лизосомы
            — это одномембранные органеллы диаметром от 0,2 до 2 мкм. Для того, чтобы вместить в себя предназначенные для деградации клеточные структуры, лизосомы способны принимать самые разные формы. В среднем, в одной клетке может быть несколько сотен лизосом. Деградация предназначенных для утилизации клеточных компонентов и макромолекул происходит в лизосоме под воздействием специальных расщепляющих ферментов (всего около 60 различных типов), главный из которых — кислая фосфатаза.

            С течением времени и под воздействием различных факторов лизосома может начать хуже справляться со своими задачами, что приводит к накоплению «внутриклеточного мусора», мешающего жизнедеятельности клетки. Особенно эта проблема актуальна для постмитотических клеток, таких как клетки сердечных мышц и нейроны. Прогрессирующее накопление внутриклеточного «мусора» приводит к нарушениям нормального функционирования клеток, что может привести к возникновению заболеваний и ускоренному старению.
            Рисунок 1
            Отложения липофусцина в клетке сердца

            Лф — липофусцин,
            М — митохондрия,
            Мф — миофибрилла.
            Характерным примером такой засорившейся клетки может служить наш иммунный страж — макрофаг. Известно, что макрофаги, одна из функция которых — защищать внутренние стенки артерии, одновременно являются ключевым звеном в развитии атеросклероза.

            В здоровом и молодом организме макрофаги вполне справляются со своей задачей, поглощая и деградируя опасные для артерий вещества, такие, как модифицированные липопротеины. Но если таких веществ в артериях становится больше, чем способен переварить макрофаг, токсичные материалы накапливаются внутри него. Это приводит к дисфункции макрофага и превращению его в пенистую клетку, которая уже непосредственно негативно участвует в развитии атеросклероза.
            Авторы концепции SENS видят решение проблемы возрастного и патологического накопления внутриклеточных отходов в модификации лизосом. Они предполагают, что, поскольку основная проблема заключается в неспособности лизосом разрушить часть внутриклеточных включений, логичным решением является поставка лизосомам новых ферментов, которые могут с этой задачей справиться. Как сегодня известно, такие ферменты существуют, например, в почвенных бактериях и грибах, разлагающих органические остатки.

            Таким образом, идея SENS состоит в том, чтобы найти ферменты, используемые этими организмами для переваривания лизосомальных отходов, изменить их, чтобы они могли работать в среде лизосом человека, а затем доставить их в клетки.
            На первый взгляд такой подход может показаться технически трудновыполнимым, но уже существуют прямые доказательства его жизнеспособности. Они были получены при лечении генетических патологий, так называемых. лизосомных болезней накопления (Lysosomal Storage Diseases), таких как болезнь Гоше, с использованием «ферментной заместительной терапии». Эти заболевания имеют генетическую природу, в результате чего ферменты лизосом не работают так, как надо.

            Сегодня ряд таких заболеваний успешно лечится путем инъекции пациентам модифицированными для перемещения через клеточную мембрану ферментами лизосом. Дальнейшая работа в этом направлении продолжается с использованием генной терапии, чтобы перегруженные отходами клетки начали сами производить необходимые для деградации «мусора» ферменты.

            Одним из видов внутриклеточного «мусора», который также может служить биомаркером старения, сегодня считаются гранулы липофусцина.
            Липофусцин
            — это пигмент, состоящий из окисленных и поперечно-сшитых белков и липидов, что затрудняет его деградацию и выведение из клеток. Липофусцин был открыт Р. Вирховым ещё в 1847 году. Но, несмотря на это, до сих пор не существует ясного понимания ни механизмов его образования, ни его роли в организме вообще и в процессах старения в частности.

            Сам термин «липофусцин» был введён в научный оборот в 1912 году и буквально обозначает «тёмный жир», из-за коричневого цвета пигмента. До этого гранулы липофусцина называли «цероидами», по месту их образования — в гепатоцитах в подверженной циррозу печени. Размер гранул колеблется в среднем от 0,5 до 1,5 мкм.

            Сегодня липофусцин найден в клетках всех живых видов, от простейших до приматов, что ставит под сомнение сугубо патологическую роль липофусцина, почему-то закрепившегося эволюцией у всех живых организмов. С другой стороны, липофусцин может принимать участие в запрограммированной гибели организмов, которую описывает предложенная академиком В. Скулачёвым теория феноптоза.
            В состав липофyсцина входят жиры (20–50%), белки (30–60%). Жиры большей частью представлены фосфолипидами (кефалин, лецитин, сфингомиелин) а также холестерином, триглицеридами и продyктами перекисного окисления и полимеризации жирных кислот. В состав гранул липофyсцина могут входить все известные аминокислоты, количественное соотношение которых зависит от органа, из которого выделили липофyсцин. Но в наибольшем количестве во всех гранулах липофусцина представлены четыре аминокислоты: глицин, валин, аланин и пролин.

            Некоторые протеины липофyсцина относятся к белкам-ферментам, среди которых наибольшее количество кислых фосфатаз (основного фермента лизосом) и неспецифических эстераз. Кроме этого, в гранулах липофyсцина найдены азотистые основания, дериваты бензола, феноловые соединения и неорганические компоненты — yглерод, азот, фосфор, сера, магний и алюминий [1].
            Как образовывается липофусцин в клетках? Сегодня на этот вопрос нет точного ответа. Наличие в составе липофусцина лизосомных ферментов (кислых фосфотаз) позволило предположить, что липофусцин может появляться из-за окислительного стресса, в результате которого в клетке накапливаются «резидyальные тельца» — продyкты оксидации и пероксидации липидов, которые не поддаются деградации лизосомальными ферментами.

            В гранулах липофусцина также обнаруживали митохондриальные ферменты, фрагменты митохондрий и эндоплазматического ретикyлyма. Поэтому природа накопления липофусцина в клетках может быть также связана с разрушением клеточных органелл, которые не были утилизированы лизосомами [2]. Так, митохондрии наиболее подвержены деградации в липофусциновые гранулы (митолипофусцин) [3].
            Описано, что железо усиливает образование липофусцина, предположительно, путём повышения перикисного окисления липидов, вызванного железом. Некоторые исследователи выделяют отдельную форму липофусцина, особо богатого железом — гемосидерин.

            При старении на накопление липофусцина сильное влияние оказывает дисфункция митохондрий и связанный с ней окислительный стресс (и здесь можно увидеть пересечение двух разделов SENS — mytoSENS и lysoSENS). Так, избыточная продукция дефектными митохондриями пероксида водорода приводит к тому, что пероксид диффундирует в лизосомы, перегруженные железом, и усиливает образование липофусцина.

            Митохондрии также содержат ферритин, который может подвергнуться деградации посредством аутофагии, что даёт дополнительный источник свободного железа для дальнейшего усиления продукции активных форм кислорода, в том числе при восстановлении ионов железа Fe2+ до Fe3+ в реакции Фентона. Усиление окислительного стресса, катализируемого железом, вызывает пероксидативное повреждение лизосом (проницаемость их мембраны), что приводит к утечке железа, и, в свою очередь, увеличивает общий пул железа. И здесь мы наблюдаем целый каскад кросс-каталитических событий, характерных для патологий: дисфункция митохондрий и окислительный стресс приводит к цепи реакций, итогом которых становится увеличение накопления липофусцина. И этот каскад событий непосредственно связан с особой формой клеточной гибели — ферроптозом, который происходит на фоне дефицита одного из антиоксидантов, глутатиона, и в условиях избытка железа и окислительного стресса [4].
            В разное время высказывались предположения о возможной физиологической роли липофусцина. Так, в составе гранул липофусцина, кроме белков и липидов, советскими исследователями В.Н Карнаyховым и А.Б. Татарюнасом были найдены вещества, активно участвующие в метаболизме клеток — каротиноиды [5, 6]. В связи с этим высказывались предположения, что липофусцин выполняет какие-то функции. Предположительно, он может участвовать в производстве энергии в условиях гипоксии в энергозатратных тканях, к примеру, в мышечной. Так, например, известно, что в клетках мышц количество липофусцина увеличивается под воздействием тяжёлых физических нагрузок.
            Но большинство исследователей придерживаются мнения о возраст-зависимом накоплении липофусцина в клетках, что даёт возможность использовать его в качестве биомаркера старения. Пожалуй, наиболее внятно формулирует взаимосвязь липофусцина со старением митохондриально-лизосомальная теория старения, согласно которой возрастное накопление липофусцина, загромождающего лизосомы, тесно связано с прогрессирующим нарушением аутофагии, окислительным стрессом и дисфункцией митохондрий. Это становится причиной постепенного возрастного накопления поврежденных митохондрий, других органелл и повреждённых белков и, как следствие, клеточной дисфункции постмитотических клеток, дисфункции органов и старения [7].
            Известно, что с возрастом происходит увеличение накопления липофусцина в разных клетках: в клетках мозга, сердца, сетчатки глаза, скелетных мышц, кожи [8]. Для неделящихся клеток возрастная перегруженность липофусцином должна представлять большую проблему. Так, описана негативная роль этого пигмента в нейродегенеративных процессах и его возможная взаимосвязь с нейропатологиями (болезнями Альцгеймера, Паркинсона и др.) [9]. Поэтому использование липофусцина в качестве биомаркера старения кажется вполне логичным.

            Для его идентификации в клетках сегодня используется несколько гистохимических реакций: реакция по Хуэку (окрашивание красителем нильским синим), реакция по Шморлю (липофусцин и ещё один пигмент меланин окрашиваются в темно-синий цвет), метод Циля-Нильсона (окрашивание в ярко-красный цвет карбол-фуксином) [10].

            Один из популярных сегодня методов определения липофусцина — окрашивание красителем суданом чёрным-B (Sudan-Black-B, SBB) и его связанным с биотином аналогом (под названием GL 13), которые показали свою высокую эффективность в выявлении липофусцина [11, 12].
            В 2015 году китайские исследователи описали эффективный метод измерения липофусцина в слюне и плазме крови. Сравнительный анализ уровней липофусцина в слюне и в крови у молодых и пожилых людей показал достоверную корреляцию в сторону его увеличения с возрастом [13], что позволяет использовать этот метод для определения липофусцина как биомаркера старения организма.

            К сожалению, на данных момент нет эффективных методов ни как замедления накопления липофусцина, ни так и удаления липофусциновых гранул.
            Так, запатентованный Ульрих Шрэрмайер (Ulrich Schraermeyer) еще в 2008 году метод лечения болезни Штаргардта (связанной с накоплением липофусцина в пигментном эпителии сетчатки глаза) с помощью тетрагидропиридоэфира (tetrahydropyridoethers) хотя и показал обнадеживающие результаты в опыте на макаках, но так и не нашел применения в клинической практике [14].

            Нет новостей и об эффектах гипербарической оксигенации на содержание липофусцина в головном мозге [15]. Эффективность мелатонина, изотретиноина, бета-циклодекстрина — «растворителя» как липофусцина, так и атеросклеротических бляшек, — и других препаратов требует дальнейших исследований [16–18].
            Продолжение следует…

            В следующей, 3-ей части, мы расскажем о биомаркерах белковых агрегатов, связанных с возрастными нейропатологиями.
            Часть 1
            SENS-Диагностика. Биомаркеры митохондриальной дисфункции и окислительного стресса
            Этим обзором мы начинаем серию статей по описанию потенциальных биомаркеров для диагностической панели старения SENS.
            Часть 3
            SENS-Диагностика. Биомаркеры белковых агрегатов
            Продолжение серии научных обзоров SENS-диагностики. В этот раз внимание уделено биомаркерам белковых агрегатов.
            Присоединяйтесь к обсуждению
            Telegram